Надежность

А. В. Тарасов, характеризуя игровую манеру Рагулина, обращает внимание на такие отличительные ее признаки, как простота и рациональность исполнительского мастерства, ответственность за каждый игровой эпизод и матч, а также с лихвой компенсирующую недостаток в скорости бега иа коньках безошибочность в выборе позиции, в отборе шайбы, в пасе, организующем острую контратаку. Вывести этого исполина из психического равновесия было невозможно. «Лишь раз, в Инсбруке, — вспоминает А. В. Тарасов, — Рагулина противник вынудил изменить себе. Но и тут грубияна, разбившего ему в кровь лицо. Александр наказывал по своему, по-рагулииски. Не бил, а взял его в могучие объятия, стиснул разок-другой, будто приговаривая при этом: «Не смей хулиганить, не смей!». Именно Рагулину за все эти выраженные качества рационального хоккеиста А В. Тарасов перед Олимпиадой-72 доверил в сборной никем еще не исполняемую в хоккее функциональную роль центрального защитника — позицию, ключевую в новой тактической идее тренера. Фактически эта позиция и эта тактика были специально разработаны «под» Рагулина в связи с тем, что его вес неуклонно рос достигнув 115 кг, а следовательно, происходила потеря в скорости передвижения по площадке и в быстроте маневра на коньках — но не в быстроте мышления хоккеиста!

Владимир Сободырев, трехкратный чемпион мира по самбо: «Регулярно тренироваться начал в 12 лет. Посмотрел соревнования по вольной борьбе и пришел в борцовский зал. Как видите, оказалось, что надолго». К. Тиновицкий, мастер спорта: «Запомните это «надолго». В нем — суть характера этого человека, главные черты которого — надежность, постоянство, дружелюбие... Неторопливая манера говорить, рассудительность выдают в нем человека, привыкшего отвечать за свои слова» Главный тренер сборной Вооруженных Сил по самбо Н. М. Козицкий: «Володя — человек основательный, солидный. За что ни берется — делает серьезно, наверняка, до коица отдавая себя делу. Трудолюбия ему не занимать». Главный тренер сборной СССР С. Ионов: «Его уравновешенность, способность верно разобраться в любой, даже на первый взгляд проигрышной, ситуации всех поражала... Я считаю его сейчас одним из самых тактически 1рамотных самбистов мира».

А. В. Тарасова поразил один случай, связанный с поведением Виктора Коновалеико, вратаря хоккейной сборной страны и юрьковского «Торпедо», — типичным поведением флегматика. «Вспоминаю свое первое обстоятельное знакомство с Виктором Коновалеико. Зимой 1961 года сборная советских хоккеистов готовилась к матчу с канадцами. Коновалеико прилетел на сбор только вечером накануне матча — горьковчане играли с одной из сибирских команд, и нелетная погода чуть не подвела Коновалеико. Я спросил у Виктора, готов ли он завтра играть с канадцами или ему необходим отдых. — Если вы поставите, я буду играть... Почему не сыграть?

Меня поразил тон ответа, какое-то необыкновенное спокойствие Коновалеико. Это в общем-то было странно: в то время мы с глубоким опасением относились к канадцам, ибо побеждали тогда лишь в редких случаях, — во всяком случае, не столь регулярно, как сейчас. Я никак не мог уразуметь, почему Коновалеико так спокоен — то ли это спокойствие напускное, то ли ему кто то сказал о твердом решении тренеров поставить его на предстоящий матч. Чтобы проверить свои впечатления, н через 15—20 минут направился в комнату, где разместился Виктор.

Он уже... спал. И тогда я понял, что у нас наконец появился вратарь, которого мы долго ждали. — вратарь с крепкими нервами, бесстрашный. Позже мы все убедились, что он терпелив, ему как будто никогда не больно, он не унывает из-за ошибки».

И еще один пример из хоккея. Виктор Кузькин, защитник ЦСКА и сборной СССР. Вновь слово предоставляется А. В. Тарасову: «Виктор — хоккеист своеобразный. Пожалуй, в этой темпераментной, темповой игре не сыщешь второго такого олимпийски спокойного спортсмена. Вывести Кузькина из себя невозможно. Каюсь, мы несколько раз умышленно «провоцировали» Виктора, стараясь увидеть его хотя бы раз рассерженным, разгорячившимся. Тщетно. Не помню, кто именно из судей сказал, что Кузькина с поля удалить практически невозможно, ибо он никогда не «нервничает...».