Одержимость

Работа чувств не прекращается лаже во сне, продолжается в сновидениях. Человек, все настоящее время которого занято не столько самой жизнью живым откликом на разнообразные текущие события, сменой впечатлений, потребностей, — сколько подготовкой к ней, к тому Дню, который принесет успех, а с ним освобождение от лишений и страданий, такой человек до поры до времени жив только прошлым и будущим. Он — весь п себе, часто мрачен, нелюдим, одинок. Он, говоря языком психологии, — интроверт. Когда внутренне горишь, — замыкаешься.

И наоборот, когда замыкаешься, начинаешь гореть. Леван Теднашвили, о котором говорилось в предыдущей главе, отличается противоположным — экстра верти ронянным характером. Вот его мнение: «Уйдешь в себя, замкнешься, ну и начинаешь «гореть». Нет, не по мне это. Как начну над кем-нибудь подтрунивать, историйку какую-нибудь занятную вспомню, глядишь, и отвлек ребят от тяжких дум».

Каждый день на фоне недовосстановления от предыдущих нагрузок приходится преодолевать мышечную усталость за счет неукротимого огня внутренней неудовлетворенности. Это! огонь способен разгореться высоким костром гордости за себя, когда преодолеваешь труд ности, и адским пламенем переживаний, когда преследуют неудачи, которых поначалу значительно больше и выход из которых только один — еще более злая, упорная работа. Из воспоминаний Вячеслава Веденина: «Но были и мин>ты разочарований, сомнений. Случалось, и на тренировки на первом снегу не брали, а без этого, считайте, весь сезон пропадал. Иной раз и стартовый нпмрр иг па вали — не заслужил, мол. есть и посильнее гонщики. А уж когда узнал, что на всесоюзных соревнованиях на Планерной олимпийский чемпион Павел Колчин пробежал 15 км за 45 минут (по тем временам это было невероятно), долго не мог прийти в себя от удивления и восторга. «Как же можно так быстро бегать на лыжах? — думал тогда. — Вот я молод и здоров, уже несколько лет тренируюсь и выступаю, кажется, на пределе своих сил, а все равно бегу «пятнашку» минут на ПЯТЬ слабее. Где же взять силы, чтобы подняться ДО такого уровня?» Но и тогда, как, впрочем, и позднее, выход из любого кризисного состояния у меня был один: закидывал иа плечи лыжи, рюкзак с амуницией и отправлялся на динамовскую базу в Подрезкове или еще куда».

На Олимпиаде-68 в Гренобле наши спортсмены проигрывали одну гонку за другой. Решили дать бой в эстафете, в которой даже в самые тяжелые для советской команды времена она не оставалась без медалей. Веденин бежал на последнем этапе и проиграл его финну в борьбе за третье место. Вот как он описывает последующие события: «Добрел я до палатки, посмотрел на ребят, в нх глаза, и, знаете, нервный шок какой-то случился.

Колотит меня всего, слезы ручьем, обида душит — и за поражение, и за беспомощность собственную. В те то минуты я, должно быть, окончательно сложился как гонщик. Такую в той палатке пережил драму, что не могу и передать... В каком-то исступлении выходил на той Олимпиаде на последнюю дистанцию... Сложная в тот день была погода — где гололед, а где расквашенная лыжня.

Но мне уже все нипочем было, босиком, наверное, добежал бы до финиша. Выиграть я не выиграл, но серебряную медаль вырвал. И это было первым моим искуплением всех прошлых неудач».

В соревнованиях для одержимых спортсменов определяющим качеством является бойцовская злость, агрессивность, компенсирующая недостатки в технике или отсутствие тактической гибкости. Ее объектом и стимулом одновременно становится самый именитый спортсмен или персональный «обидчик» по прошлым состязаниям. Не имея яркого таланта, чтобы лидировать, такие спортсмены становятся яростными преследователями лидеров. Как бульдоги, мертвой хваткой виснут они на выбранной жертве. Так играет защитник, специалист по персональной опеке, против самого грозного бомбардира в футболе. Так обычно играет сборная ЧССР против нашей команды в хоккее с шайбой. Стилем выдающегося Владимира Куца было стремление лидировать на дистанции с первой до последней минуты. В 1954 г. в забеге с ним на 5 км участвовал англичанин Крис Чатауэй. Он держался за спиной Владимира, словно привязанный. Когда Чатауэй уже почти терял сознание от сверхнапряжения, до него донесся голос с трибун (соревнования проводились в Лондоне): «Ты держишь его, Крис!» По словам Чатауэя, только этот крик вывел его из состояния полузабытья, он сделал отчаянный финишный рывок и выиграл забег с новым мировым рекордом.